|
|
An Online Anthology of Contemporary Irish Poetry in Russian Translation Современная ирландская поэзия в русском переводе Peter Sirr Питер
Сирр
Вести из подводного царства На нас движутся исчезнувшие континенты. Атлантида, Атлантида, как долго мы тебя искали! Повергаются во прах горы, открываются великие озера, небо – пугающая голубизна. Слышится голос: Идите, селитесь там, налягте на стопудовые двери. Нам навстречу – пыль, паутина, призрачные стяги. Мы все же входим, ложимся наземь. Отданы концы, материк пускается в дрейф. Горы нависают над нами темным массивом. Долог путь, стонет от боли земля. Плывем ли мы еще? Мы глядим на забытые звезды, считаем их, включаем в круг своего знания. Где-то далеко колышутся народы, ждут от нас возвращения с лаврами и обещаниями. Мир перестал быть опасным местом, распахнем двери! Люди стоят, прислушиваясь, в руках у них наливаются тяжестью ключи, их много, и они столь же древние, как и те, что в руках у нас. Впервые опубликовано в "Журнале ПОэтов" № 7(19), 2005 После экскурсии «День из истории города» Сколько неприкаянных костей – и ты тоже, Ивар Бескостный великий викинг собран теперь воедино зловоние каких эпидемий ощущается снова и как же много мест казни! всякий предпочтет пересечь реку присоединиться к процессии движущейся между рядами храма вслед за епископом Сэмюэлем Метрополитаном из Оксмантауна его титул значит для них больше, чем он сам или скажем, вслед за Питером Льюисом кафедральным проктором что писал: «Сегодня явился с подручными Тэди, кровельщик, чтобы обновить черепицу на крыше после рождественских снегопадов и морозов». Мечта Воссоздай меня из запертой книжной лавки, из панической путаницы на полках, где старинные автомобильчики, обманывая время, соседствуют с руководствами по географии, домашнему ремонту, древними монетами, божками. Вдохни воздух в поэзию, расстели на полу одеяло и жди когда смысл прорвется сквозь толщу самоучителей эфиопского и арамейского. Почти нет времени для приветствий, едва ли унесешь в собой крохи чужого наречия, хоть его всегда достаточно, чтобы молчать на нем или наблюдать как пылинки разрастаются в барханы, и по ним уже бредут верблюды. Кто-то ведет спор на старонорвежском, солнце просыпается на персидском, и я выхожу на улицу с зернами света, осколками пирамид. Где-то в пустыне, в деревушке на вершине холма или в многовагонном поезде на извилистых рельсах душа снова говорит свободно, не нуждаясь в словарях. Целебные средства От разлития желчи – обвязать оглушенную летучую мышь вокруг пояса, носить пока не издохнет. От эпилепсии – насыпать светляков в незастегнутую одежду у живота, от глухоты – львиное ухо, от меланхолии – страус, от вожделения – ястреб-перепелятник, камфора и грелка. От запоя – полуутопленная собачка-сучка, проводить ее головой по сосудам против тока крови, от тумана в глазах – мазь из яблоневых листьев, от водянки – пирамидальный тополь, от мигрени – алоэ, мирра, маковое масло, мука. От бесплодия – каштаны, вьюнок, перец, от облысения – медвежий жир, пепел соломы, от сердца – герань, мускатный орех, от дьявола – горячая медь, от неприятностей – осина, от насморка – пижма, от глистов – семена вишни, от жара – мед, земляника, рябина, сливы, сапфиры, изумруд в вине, топаз в перстне, чтобы вытянуть яд. От блох – высушенная земля, от ненависти – крольчиха, от молчания – море, от гордыни – алебастр, дуб, леопард, ущербное солнце, крадущееся в свою лачугу, ночь – всеобъемлющая, лелеющая свой тайный алфавит… Двери Короли не прикасаются к дверям. Франсис Понж В домах изобилие дверей и плотников – стражей входа, неутомимых изобретателей… медная мигрень, ломота в затворах, пощелкивание щеколды, хранимое в тайне как старческий секрет. Снятые с петель, двери просыпаются, их владения растут. Плотники трудятся весь день. Двери, с которыми борешься, двери, поддающиеся с трудом – и другие, что открываются сами от легчайшего вздоха. Двери что распахиваются на рассвете – и те, в которые люди врываются в гневе; двери в комнаты смеха и массивные дубовые двери меланхолии. «Что ты можешь взять с собой кроме жадности рук?» Доколе же человек будет скитаться по коридорам собственной смерти, пробуя дверь за дверью? Наставление Не пой о своем
городе, оставь его как он есть.
Песня – это не движение механизмов и не секрет домов. Карлос Драммонд де Андраде Зримые образы – как хлеб, отпущенный по водам: голуби, коты, кухонные мучения, частная жизнь поваров, люди в четырех стенах, мужчина, глазеющий в окно, выхлопы автобусов… Я гуляю в несуществующем парке у пересохшего озера. Вот оно, конечное ничто: долгий сон камней, небо, молящееся на коленях о безмятежное покое монументов, праздность церквей и рыбных лавок, улицы пустоты, тонущие тротуары, ночи, зачумленные призраками лебедей, прелюбодеяния автомобилистов, признания городских фонарей, настойчивый, многоголосый, деликатный шум движущихся механизмов… Питер Стрит С годами я почти научился любить эту улицу, где когда-то, куда бы я ни шел, лицо моего отца белело в окне и я чувствовал себя пойманным его взглядом. Сегодня на месте больницы – стройка; я стою здесь, глупо гляжу в пустоту, ищу это лицо. Я почти хочу, чтобы меня не покидала эта боль, неутолимая, тупая, подобная трещине в стене, притаившаяся где-то внутри, между этажами, в потайной комнате. В небе деликатно движется подъемный кран, будто разговаривает на языке жестов. Забудь все это, думаю я, проходя мимо, пусть здесь будет хороший, радостный дом, с музыкой, блуждающей по коридорам, пусть упрямое сердце Св. Валентина* приплывет сюда из церкви на Уайтфрайр стрит и залечит все раны, поднимет отца с кровати, поможет ему взметнуться на унылую кирпичную стену – и ускользнуть отсюда, унося в руках свою жизнь. * Сердце Св. Валентина захоронено в церкви на Уайтфрайр стрит в Дублине (прим. перев.). Возвращение Дороги не помнят нас, языки не тоскуют по нашим немым ртам, но массив города все еще стоит на костях, и ничто не исчезло – ни единого кирпичика, запаха или светового блика, всё на месте. Карта уже отпечатана. Прячь ли ее, пытайся ли забыть, все равно натыкаешься взглядом на эти улицы, зоопарк, прачечную, которую я вижу в окне следя за тем как мои вещи там, внизу, крутятся в барабане, студентов, покуривающих на ступеньках библиотеки, книжную лавку на площади, лужи и пар от них, в котором два велосипедиста теряют ясность очертаний и исчезают, бутерброд на столе передо мной, чашку кофе… Все это – возвращение к прежней жизни, что еще не настала, что происходит сейчас, просыпается в удивлении – и впервые выходит в город, без карты, без всяких ориентиров, и направляется к ярмарке… Впервые опубликовано в журнале "Окно" № 7(10), 2011 Перевод с английского Анатолия Кудрявицкого Питер Сирр родился в
1960 году в
городе Уотерфорд. Он переехал
в Дублин
по окончании школы и поступил учится в Тринити Коллледж. Еще в юности
он начал писать стихи и публиковаться в журналах. В 22 года он
удостоился поэтической премии им. Патрика Каванаха. Вскоре вышла его
первая книга стихов «Маргинальные зоны» (1984). Эта и последующие его
книги, «Говори, говори» (1987), «Пути падения» (1991), «Финансовый
отчет о плодотворном сотрудничестве» (1995), «Возьми все с собой»
(2000), «Тем
не менее» (2004) и «Дело в том...» (2009) были
высоко оценены критикой. В течение многих лет Питер Сирр
возглавлял Ирландский Писательский Центр. Сейчас он оставил все
должности и работает над новой книгой.
© Анатолий Кудрявицкий, 2005, 2011 - перевод Все права защищены. Перепечатка без разрешения правообладателя будет преследоваться по закону. За разрешением обращаться: akudryavitsky[at]hotmail.com
|
